О том, как, мягко говоря, некомфортно жить, когда под твоей квартирой разместилась музыкальная школа, не сложно себе представить. Ведь поверьте, эти концерты без заявок даже монаха из храма Шао-Линь могут довести до белого каления. Приходишь вечером с работы, и так хочется побыть в тишине и покое. Ан нет — звон, тренькания и пиликанье преследуют во всех помещениях собственного дома, где бы пыталась от них скрыться. Даже, простите, в туалетной комнате. Поэтому от такой какофонии и нагрузки на уши начинаешь музыку люто ненавидеть.

Но в последнее время мне все-таки удалось найти определенное согласие с директором этого заведения. Помогли мне в этом адвокаты, которых я нашла на сайте http://perm.zak-on.ru/. Здесь собрана самая большая база юристов и адвокатов Пермского края. После довольно долгих и порой слишком эмоциональных переговоров моих адвокатов и директора школы, заключили мы с ней паритетное соглашение, воспитанники по возможности пресекать свои упражнения особенно на громких инструментах, например трубах, барабанах или саксофонах до 21 часа. Я пообещала не хлопать сковородкой (или чем-то тяжелым железным, что под руку подвернется) по батарее, получая еще и соседей из окрестных квартир. Ведь они обычно начинали бить по батареям в ответ. Потому что тогда уже юные музыканты перестают слышать собственную игру и не могут сосредоточиться.

И так продолжалось наше перемирие почти год. И вдруг … На прошлой неделе, возвращаясь вечером с работы, уже во дворе услышала, как громко играет фортепиано именно под моей квартирой (музыкальная школа занимает весь первый этаж дома, поэтому по ушам достается не только мне. Но больше глохнешь, когда занятия проходят в кабинетах под тобой). «Ладно, — подумала, — ведь еще только около 19. Придется немного потерпеть, потому что договоренность есть». А исполнитель как почувствовал, что у него появился слушатель. Поэтому звук до 21 часов без перерыва только нарастал. Но я терпела.

Вот и 21. И что? Ничего не изменилось. Исполнитель гвоздил по клавишам так, что, кажется, бедолага-инструмент сейчас просто разлетится вдребезги. А вместе с ним и моя голова. Подождала еще минут с 15 и позвонила-таки к школьному охраннику. Мы с ним знакомы еще с тех пор, как ходила договариваться с директором о перемирии. Поэтому поздоровалась и вежливо спросила, что происходит, ведь уже почти половине десятого вечера.

«Это у нас новая преподавательница по фортепиано недавно появилась, — растерянно ответил он. — И знаете, какая она непростая. То есть говорят, очень опытная и титулованная. Мы даже удивились, что пришла преподавать в обычную музыкальную школу. Директор от нее в восторге, потому что учеников в разы больше. И поэтому создает для нее все условия и слово против сказать боится. И я, честно сказать, боюсь. По-человечески вас, поверьте, понимаю. Сам здесь глохну, но зарплату получаю. И ссориться с ней не пойду. Но вам никто не запрещает. Вы можете прийти и попробовать с ней поговорить».

Пришлось мне посреди вечера идти еще раз выяснять отношения. А то как долго новая преподавательница еще будет мучить юное дарование, инструмент и мои уши, охранник сказать не мог. Может, и до утра. Дверь он мне открыл, молча показал, где кабинет, но со мной не пошел.

Поскольку почти двухметровый охранник опасается той дамы, мне почему-то представилось, что там такая «Дуся-агрегат», которая на мои жалобы может просто свернуть меня одной левой и выбросить в окошко как перышко. Поэтому заходила в кабинет, откуда звучала слишком громкая для такого времени суток музыка, немного неуверенно. И за пианино увидела девочку лет 10-12, а рядом с ней маленькую очень хрупкую женщину. Я миниатюрная ростом 156 см, и она, по-моему, еще меньше. Чего там бояться?

Поэтому отбросив опасения, я на довольно повышенных тонах рассказала ей все, что думаю о слишком громких концертах после 21-ти. Она меня выслушала. Но когда открыла рот для ответа, я тут же поняла, почему ее все опасаются. Это был не голос, а просто какой-то ультразвук, проникавший, пожалуй, мимо ушей сразу в мозг! Оказалось, в свое время она еще и оперным пением занималась.

И в таких децибелах она мне рассказала, что ее святая обязанность — сделать из воспитанников школы выдающихся музыкантов. Рихтеров — не меньше. А времени мало, потому что в них летом уже выпуск. Поэтому им следует упражняться как можно дольше и чаще. И таких выпускников в ней с десяток, и концерты теперь будут проходить каждый вечер. И далее в том же духе …

Так и пошла я оттуда, только пригрозив напоследок, что буду жаловаться. Закрывая дверь в кабинет, услышала только: «Продолжай, деточка!» И успела увидеть испуганные глаза молодой ученицы. Девочка тоже, пожалуй, не догадывалась, что ее титулованная преподаватель по фортепиано еще и так может.

И что мне теперь с этим делать — не знаю. Потому сверхгромкого концерты без заявок так и продолжаются каждый вечер до 22 — 23-й. Получается, как в малых Рихтеров выпуск, то ни мне, ни соседям теперь к лету по вечерам не отдыхать? К властям уже жаловалась, и получила ответ, что «имеют право нарушать тишину до 23.00. По закону». А дольше они обычно и не играют. Потому школьникам, даже будущим Рихтера, тоже когда-то нужно отдыхать. И как мне не обалдеть до этого? Хоть квартиру продавай …