Я часто слышу неуместные вопросы, ведь покопаться в чужой жизни у нас не считается зазорным. Но как противостоять бестактности?

Выходим из дома нарядные и счастливые – наконец-то выдался выходной, и мы всей семьей идем гулять: я, моя дочь и мой сын.  Держимся за руки, хохочем и болтаем.  Метро. Милая женщина громко интересуется: «А это ваш внук?». «Это мой правнук», –  отвечаю твердо и очень серьезно.

Женщина оскорблено сжимает губы. Ну и ладно, – улыбаюсь я. Могу себе позволить. Моей дочери почти 20, сыну – почти 4.  Мне – 42.  И я часто слышу неуместные вопросы,  ведь покопаться в чужой жизни у нас не считается зазорным.  Но я научилась противостоять бестактности. Наконец-то.

Это случилось, когда родился Андрюша. Я только-только приехала из роддома и к нам с визитом прибыла патронажная медсестра из районной поликлиники. Ну, такая, в духе Кена Кизи – волосы закручены в тугой пучок и руки брезгливые. Села, она, значит, на стул посреди комнаты и строго так спрашивает, как вообще я собираюсь выживать одна с двумя детьми?  Кто нас кормить-то будет? И чем, вот ей интересно, я только думала, когда их рожала?

Каждый ее вопрос был как молоток, стучавший по лбу – ответов у меня не было. Как и мужества прервать этот гадкий допрос. Сидела как под гипнозом. Губы кусала. А тетка все не унималась: «Мой тебе совет – срочно отдавай малого в ясли, а сама иди на работу», — говорит.

И в этот момент мой мальчик заплакал. Видимо, идея срочно идти в ясли ему не понравилась. Я стала баюкать ребенка, а медсестру попросила удалиться. «Уходите, — говорю. – А то у меня послеродовый психоз – могу стукнуть больно вот бутылочкой, например. Вы же медработник, должны понимать».  Она в ту же секунду сбежала, я отпраздновала победу стопочкой валерианы и приобрела новый навык – давать отпор любопытным Варварам, сующим нос без спроса в чужую жизнь.

Мне больше не страшно, «а если вдруг человек обидится». Ибо не надо нарываться.

Например, как было в ЖЭКе. Заполняю какую-то бумажку, пишу место работы. Взрослый мужчина, заглядывая через мое плечо в формуляр, не смущаясь, интересуется: «Вот вы же на телевидении работаете? А правда, что туда только через постель берут?»

«Конечно, правда, – отвечаю. – Только так можно устроиться. Иначе никакой продюсер даже в твою сторону и не глянет. Писать не обязательно уметь. В орфографическом смысле».

Мужик выпучил глаза и на всякий случай от меня отошел. Мало ли что, вдруг я подумаю, что он тоже продюсер? И вопросы дурацкие прекратились.

Или вот еще был случай. Охранник в магазине. Цербер.

«Откройте вашу сумку», — строго так говорит. «Которую?» – спрашиваю.  Я же работающая мать, у меня в каждой руке по сумке и еще ноутбук. Не говоря уже о ребенке с машинкой. Вам надо – вы и открывайте. А я пока хоть передохну. Полицию только вызвать не забудьте, да? Иначе вы не можете досмотр личных вещей проводить.  Прав таких у охраны супермаркетов нет. А одного желания в этом случае недостаточно.

Если честно – а я пишу честно – охранник меня тогда послал. Не всегда же быть добру. Хамство и бестактность победить очень сложно. Но все равно нужно пытаться. Я вот уверено шучу с каменным лицом. И учусь уважать себя. Это самое важное. Не всегда с первого раза получается, но я верю в победу.  Правда.

Наталья Шамрай